чего она хотела?..

Чего она хотела? 

Она хотела, чтобы Он был рядом, каждый день. Готовить Ему завтраки, смотреть с Ним фильмы по вечерам…рассказывать о том, как интересно описана Италия в последней прочитанной книге… пить кофе в маленьких кофейнях, затерявшихся где-то внутри бульварного кольца… гулять по шумному городу и смотреть, как закат отражается в глазастых окнах сталинских высоток.  

Она хотела, чтобы Он просто был… не зависимо от погоды, времени суток, настроения и … того, что обычно перечисляют в таких случаях.  Вне всяких зависимостей, причин, поводов в Её мире катастрофически не хватало именно Его.  Лишь с Его отсутствием, и с отсутствием Моря за окном, Она никак не могла смириться... И в такие моменты Её внутренние часы останавливались.

Сутки проходили за сутками: незаметно прошелестел снежный январь, за ним упорхнула мимолётная зима… Незаметно в город М. вернулось солнце, играющее в прятки с прохожими и поджидающее их на каждом повороте. По проспектам уже давно истерил февраль, собираясь на прощание устроить феерию погодных катаклизмов. Все проходило в жизни незаметно… кроме одного. 

Его отсутствие измерялась выдохами без вдохов, песнями в наушниках на «репите», погружающими в воспоминания, и снами, от которых бесполезно было даже пытаться сбежать.

Моря не было рядом, чтобы спасти от тоски по Нему…  Его тоже не было.., и тоска по ним обоим обретала форму глобальной катастрофы в рамках одной человеческой души. Ей хотелось бежать прочь: от мыслей и их навязчивого присутствия, от отсутствия шелеста волн в груди, от той пустоты, что так надолго задержалась в Её мире. 

Она не писала уже больше месяца… садилась к компьютеру, клала пальцы на клавиатуру, пытаясь собрать бессвязный поток слов в предложение… и через час или два, осознавая, что мысли расползаются, как капли по стеклу, в разные стороны от Неё, уходила прочь. Порой ощущение черной дыры под ребрами становилось таким острым и болезненным, что Она чувствовала эту боль физически: сердце как будто перевязывали жгутом, и Она металась по квартире, жадно хватая губами воздух… не находя себе места там, где раньше всегда был тот самый Дом.

Как спасти себя от безостановочной поездки по кольцевой? Где взять слова, когда в голове сплошные многоточия и пробелы? Её многоточия и Его пробелы. 

Она знала, что справится… рано или поздно Она обязательно сделает это… также как и всегда. Но не сейчас… Сейчас ей хотелось кричать, сушить град слёз о подушку, ныть подругам о том «как он мог», и быть действительно маленькой и беззащитной в объятиях охватившего Её чувства. Но слёз не было… не было ничего. Был февраль и скрученные в узел нервы, ледяной дождь в стекло и болотное чавканье офиса в центре столицы, были чужие спины, капюшоны, холодные руки и глазастые иномарки в вечной пробке на Ленинградке.  Был февраль, а Его не было.

Чего она хотела?.. Она хотела, чтобы Он просто был… а за окном было море.

красное сухое.

Общаясь с человеком довольно продолжительное время, у вас неизменно появляются так называемые «внутрячки» и маленькие традиции: то, что понятно и близко только вам двоим. 

Порой казалось, что именно из таких маленьких традиций и складывается вся Её жизнь… Они, как тонкие ниточки паутины, расползались вокруг, прочно связывая жизнь с теми, кто был действительно дорог, и с кем очевидным казалось существование этих самых «маленьких традиций».

Он должен был вернуться в воскресенье…  И, сама не понимая почему, всю неделю Она провела, как «на иголках».  

«Громких» обещаний и клятв, которыми разбрасываются все направо и налево, между ними не было. А что было, Она не знала, но подкожно ощущала давящую тоску, жила каким-то странным и, в тоже время, наивным ожиданием: ожиданием Его возвращения. 

В момент, когда Его сообщение прорвало все возможные часовые пояса и километры расстояния между ними, Она вновь ощутила крылья, шуршащие где-то под лопатками и то, как расползается в нелепой счастливой улыбке рот.

Утвержденный на воскресенье план побега от тусклой реальности будней, имевший кодовое название: «вино и сыр», предполагавший ужин с французским вином и сыром того же производства, казался Ей грандиозным и совершенно идеальным. 

У них были свои маленькие традиции, одной из которых было «красное сухое». Вино неизменно ассоциировалось с вечерами, проведенными вместе. 

Один из таких вечеров Она почему-то вспоминала с особым замиранием в сердце…

Оставшись на январские каникулы в столице и устав мерять двадцать квадратов съемной комнаты шагами из угла в угол, Она искренне жаждала приключений в тот вечер. «Кто ищет, тот всегда найдет» - истина, которой не нужны аргументы и доказательства. 

Она сыграла с друзьями уже пару-тройку партий в бильярд, когда телефон приветственно зажужжал, сообщая о новом SMS… 

Это был Он… 

Сердце уже безостановочно прыгало тройные, а может даже четверные тулупы, загадочная улыбка на лице и отсутствующий искрящийся взгляд… В такие моменты Она просто не могла контролировать те эмоции, которые расширяли грудную клетку и отражались огоньками в её больших каре-зеленых глазах. «Да, Она в Москве, сейчас с друзьями. Да, потом собирались в бар, и ДА, обязательно приезжай!»

О чем Она думала? О том, как сильно скучала… Они не виделись больше двух месяцев…  Думала ли Она о Нём все это время? Каждый день… Кто Он?.. Мужчина, который… которого Она, как бы ни старалась, никогда не смогла бы забыть.

От одних только воспоминаний по коже начинали носится мурашки, а в животе копошиться бабочки… При встрече с Ним Она неизбежно теряла голос, рот расползался в счастливой улыбке, сознание говорило «до свидания», а иногда вообще «прощай», ноги и руки становились ватными… Её словно расстреливали в упор из дробовика, и сиюминутно воскрешали одним лишь поцелуем… 

На улице было морозно, снег «вкусно» похрустывал под ногами, небо казалось каким-то слишком близким, ласково прикрывшим ладошками сверкающий огоньками электрических «звёзд» город.  Бар, с которым Её связывало слишком много, был, как обычно, переполнен. Но, в отличие от привычной дружеской атмосферы, которую Она так любила в нём, люди вокруг в тот вечер казались все без исключения чужими… Все, кроме одного. 

 Они смотрели друг на друга так, как будто увиделись впервые. 

У Неё было приятное ощущение дежавю. Они встретились первый раз именно в этом баре и, также как в ночь их знакомства, Она прятала глаза и чувствовала, как всё вокруг расплывается.., сердце ловило фокус только на Нём. На Его запахе, таком родном и знакомом, на прикосновениях, от которых вестибулярный аппарат гарантированно выходил из строя... Она чувствовала свою безоговорочную капитуляцию, и, понимая, что белый флаг был поднят ещё при ответе на первое сообщение, закрыла мысленно ящик с тысячей всевозможных «почему?», «зачем?», «что дальше?», открывшийся как всегда некстати и не вовремя, и утонула… в Его объятиях.

Позже был расцвеченный и немного уставший за ночь город, доброе ретро из радио-приёмника в такси, Его оживленный рассказ о предстоящей поездке, Её, скользящие по льду тротуара, ботинки и руки в замок со словами «не отпущу, пока не дойдём», умчавшееся ввысь небо из окна, и, похожие на кометы, огни самолетов.

Южный порт. Маленькая кухня. Красное сухое. Две кружки.Музыка, неизменно начинающаяся со слов: «а ты слышал/а?». Это был мир, существующий только для них. Мир, где они могли говорить обо всем на свете, смеяться, спорить друг с другом, танцевать и пробовать сделать поддержку из «Грязных танцев», где было хорошо просто молчать, смотреть в глаза и чувствовать близость друг друга подкожно, где рассвет обязательно задерживался, где они неизменно были каждый сам собой и были счастливы.

Мир, который был реальнее всего, что происходило, и еще будет происходить в Её жизни.

Вынырнув из теплого моря воспоминаний, Она улыбнулась. Год спустя ощущения от приближающейся встречи были такими же фееричными. Она также нервничала, сердце с той же, если не большей, скоростью пыталось вырваться из груди, в глазах начинали шалить и танцевать огоньки, в животе вновь шелестели крыльями миллионы бабочек, аноги неизменно подкашивались… 

Впереди Её ждало красное сухое, оживлённый рассказ о снежных вершинах французских Альп, смех, споры по поводу и без. Её искреннее «Ты серьёзно? Это правда?», полное отсутствие ощущения реальности происходящего, плечи, в которых Она снова будет с таким счастьем тонуть. 

доброе утро.

Солнце крадучись заползало через балконную дверь в спальню, щурилось, путалось в волосах в ожидании пробуждения. Звук будильника обрушился так внезапно, что от неожиданности Она на автомате вскочила с кровати с мыслями: "опять проспала". Секунд тридцать понадобилось для того, чтобы понять: сегодня воскресенье. Прошептав что-то из серии: "пора лечиться", Она вновь нырнула в сладкую дурманящую теплоту двухметровой кровати. Он притянул Её к себе:

- еще пятнадцать минут.

- хоть час, - кутаясь в Его объятия, как в одеяло, прошептала Она. 
- не могу. мне на работу к 10. – Его голос спросонья казался еще приятнее. 
- но сегодня воскресенье! ты вообще когда-нибудь отдыхаешь? – Она повернулась к Нему и посмотрела прямо в глаза. 
- когда-нибудь отдыхаю, - не отводя взгляда улыбнулся Он. 

Она вздохнула, закрыла глаза и неуловимый поток мысленно унёс Её на другой конец города М. в утро другого дня.

Просыпаясь в то утро, Она чувствовала себя счастливой, выспавшейся, отдохнувшей... И так было всегда. Время, проведенное рядом с Ним, действовало лучше любых лекарств. Вся боль, все переживания, вся усталость испарялись, стирались с оперативки практически мгновенно, стоило Ей увидеть Его глаза.  В предвкушении тихого ворчания о несправедливости всего на этой планете, особенно требования быть на работе в 9:00, Она повернулась к нему. Их взгляды встретились: 

- Доброе утро.

- Доброе утро, - Он по привычке притянул Её к себе, секунды четыре поворочался, как кот, пытаясь найти самое удобное положение, и сказал:

- А давай никуда не пойдём?

Было ранее утро в промежутке где-то между понедельником и пятницей, и этот неожиданный вопрос застал Её врасплох.

- Ты предлагаешь не идти на работу?

- Ну да. Я не хочу, и Ты, я уверен, тоже. Давай что-нибудь придумаем и прогуляем сегодня?

Предложение было крайне заманчивое. А если взять во внимание тот факт, что работал Он практически двадцать часов в сутки и семь дней в неделю, это вообще очень сильно напоминало бунт, к которому безумно хотелось присоединиться. Она перебрала все возможные варианты того, что можно сказать начальнице. Адекватных причин для прогула не нашлось, неадекватных - море. Ещё появилась совсем уж наглая идея, заключавшаяся в том, что было бы забавно сказать правду, в надежде, что начальница, как женщина, Её точно поймёт. Она уже была готова номер, как в голову, громыхая, ворвались обрывки вчерашнего разговора о важных документах, которые Она сегодня "кровь из носу" должна отправить не позднее десяти часов. Мир пододеяльных объятий рушился, как карточный домик. 

- Я не могу. Очень-очень хочу, но не могу. Ты же не будешь меня ненавидеть?

- Ну как сказать.

- Просто есть задачи, которые кроме меня никто не выполнит, и одна из них требует моего вмешательства именно сегодня, - Она виновато посмотрела на Него.

- Я пойду сварю нам кофе. - Он одним рывком поднялся с кровати и уже из кухни крикнул: - тебе без сахара?

- Как и всегда. - Она закрыла глаза, накрылась одеялом и, на мгновение задержав дыхание, вдохнула полные легкие, пытаясь наполнить их Его ароматом до самых краев

Собрав спутавшиеся волосы в хвост, чмокнув Его в шею, Она, шлёпая по полу босыми ногами, направилась в ванну.

- Доброе утро, - сказала Она, улыбаясь своему отражению в зеркале.

- Что тебе приготовить на завтрак? - крикнуло отражение уже в сторону спальни, и Её голос гулко пробежался по пустым стенам.

- Только кофе. - Его пятнадцать минут еще не прошли.

- Может всё таки яичницу сделать?

- Нет, спасибо! Только кофе.

"С молоком и сахаром", - напомнила сама себе то, что и без подсказок знала лучше таблицы умножения.

Первое утро последнего месяца Её третьей по счету осени в городе М. серело за окнами и выглядело крайне не выспавшимся. Солнце, которое так беспардонно пыталось разбудить Её ещё полчаса назад, со спокойной душой ушло досыпать свои "пятнадцать минут" за облаками. По квартире расползался аромат свежесваренного кофе. Её "сонное счастье" проверял почту. Она незаметно наблюдала за Ним, думая о том, почему всё так? Кофеварка шкварчала, выжимая последние капли. Она достала любимые кружки и тонкой струйкой начала разливать в них "бодрость", вспомнив любимую цитату "But just coffee".

Подойдя со спины, Он обнял Её, и, положив свою голову Ей на плечо, глубоко вздохнул. У Неё появилось странное приятное ощущение дежавю, но теперь как будто Он пытался надышаться Её ароматом, может быть так оно и было. Она прижалась к Нему, и на это раз произнесла вслух: " такое доброе утро". 

Когда за Ним захлопнулась дверь, Она сделала пируэт, подмигнула сама себе в зеркале и включила музыку. В очередной раз в голове пронеслись слова подруги: "щумдэн балакаем, бошен бэлян щумдэн"*. Она улыбнулась. 

"Хочу такое доброе утро каждый день", - шепнула новому дню свое заветное желание девушка с морем внутри. 

* "щумдэн балакаем, бошен бэлян щумдэн" (тат.) - "нырнула малышка, с головой нырнула". 

спасатель.

"Существует легенда о ком-то, живущем на дне моря. Это ловец человеков, последняя надежда для тех, кто остался один. Многие из тех, кто выжил, рассказывают, что его руки... подхватили их, вытолкнули на поверхность, а голос шептал, что все будет хорошо - пока не придет помощь. Но это, конечно же, лишь легенда".  к/ф "Спасатель"

Ещё летом Он советовал посмотреть фильм "Спасатель". Получилось только в сентябре, а после ... как следует поплакав, найдя все саундтреки к фильму, послушав их на "репите" раз пять, и еще раз поплакав, Она написала Ему: "So others may live". уф. оч круто!"

Примерно через неделю, после виртуального «бла-бла-бла», в Её жизни случился совершенно не удачный день. Если дать более точное определение: девушку накрыло с такой разрушительной по своему характеру и направлению силой, что Её «железобетонность» трещала по швам и уверенно тонула в мыслях, слезах и ощущении собственной никчемности. Хотелось скорее добраться до дома, закрыться на все замки, забраться под одеяло и «всё, я в домике» со всеми вытекающими.

Его звонок... Она секунд 30 смотрит на телефон, который уверенно подпрыгивает в руках и воспроизводит любимых Sunrise Avenue уже на повторе, нарушая сонную тишину сорока квадратных метров кабинета 213. Спохватившись и собрав где-то далеко под ребрами остатки севшего от слез голоса, Она пошипела что-то похожее на "да, привет!". Две минуты разговора. Его «как делищи?», Её чуть истеричный смех, и сердечное сальто.

Этим же вечером, уже выбегая из дома, понимая, что гарантированно опаздывает, и предвидя Его «чисто для проформы» ворчание, в голову забралась мысль о том, что Он – Её личный спасатель, «ловец человеков». И конечно, как влюбленной по самые ухи девушке, приятнее всего было думать, что Он чувствует Её. Но даже если называть случайным стечением обстоятельств тот факт, что Он каким-то чудеснейшим образом всегда рядом… повторяющийся каждый раз, когда Ей действительно плохо, и Она стесняется просить о помощи и поддержке …  даже если это случайность, пусть эти случайности случаются, с улыбкой подумала Она.

Час в метро без наушников, и, как следствие, рефлексия: жить по принципу "сама натворила - самой выплывать", как-то так сложилось …

В Её сознании с детства отпечатались две совершенно противоположные установки: «нужно помогать другим»  и "в этой жизни можно надеяться только на себя"...

Что в сумме? А вот что: всепоглощающий альтруизм по отношению к другим,  готовность броситься на амбразуру, закрыть собой от пулеметных пуль каждого, кто в этом нуждается, и иллюзорно гиперболизированная самодостаточность, неготовность принимать помощь других и неумение просить о ней. 

Единственные люди, к которым, по Её собственному мнению, Она могла обратиться в случае «сама не смогу» – родители,..  волшебники,  для которых нет ничего невозможного. И всё это время Она пыталась доказать им и себе, что "я же кремень, а не девочка". Возникает резонный вопрос: зачем всё это? 

Последние десять лет Она всё пыталась кому-то что-то доказать, лепила из себя сильную, умную, интересную личность, и слепила... железобетонный столб. Столб, который сам себя тащит, возит, забивает гвозди и таскает огромные сумки, сам машет топором и знает куда - кому - сколько - "и вообще не лезь". Раньше казавшиеся похвалой слова: «Ты молодец! Ты такая сильная!», теперь вызывали нервный тик.  Сильной Она была только потому что не могла просить о помощи… не умела, стеснялась чего-то, и не любила навязываться… осознавая весь смысл последнего, Ей стало тоскливо и страшно. 

"Я же действительно столб!, - подумала Она с горечью, - и самое печальное: столбы не плавают... они тонут, их никто не рвется спасать, потому что они об этом не просят". А Она... из последних сил старалась не утонуть. Получалось всегда по-разному... главное, что пока получалось. 

Выдох. Станция К.

Южный порт. Небо на другом конце города М. также разрезано самолетными крыльями, как над знакомой до боли М11. Огни ЯКов и ТУшек периодически маячат за окнами, унося Её мысли куда-то совсем далеко… туда, где море …

Его участливое: «Что у тебя случилось?», Её обобщенное: «Жизнь».

Они разговаривают о книгах,  о безграничных возможностях, о море и вине. Она танцует. Он периодически настойчиво пытается поймать Её взгляд, а может Ей только кажется. Смешные истории, самоирония, мечты о космосе. Сквозь нескончаемый поток слов, прикосновений и взглядов, незаметно приходит осознание того, что Ей совсем не хочется возвращаться в реальность, не хочется, чтобы пришел рассвет. В этом крошечном мире, где существуют только их голоса, теплота объятий, и огни самолетов за окнами, Она бы осталась насовсем.

Засыпая под утро, Она повернулась к Нему и сквозь сон прошептала: «Ты мой спасатель». Прижимая Её к себе, Он спросил: «почему спасатель?», - Она улыбнулась: «просто потому что это так».

Ей снилось море, шелест самолетных крыльев и «Его руки, которые вытолкнули на поверхность». 

Вдох.

лесная клубника.

Странные мы все таки существа, женщины... 

История может показаться банальной и бесхитростной, с одной только поправкой.

В городе М. в тот день было как-то совсем холодно и шершаво. Люди в офисе - на редкость противные и любопытные. Она, со своей затянувшейся недодепрессией, очень слабо напоминала девушку, и очень сильно - дикобраза.

Тем утром, одной ногой уже в ботинке, а второй ещё в кровати, Она стояла, открыв дверцу холодильника с навязчивой идеей в голове: угостить своих "премилых" тётечек в офисе самым вкусным на свете вареньем по Её версии: вареньем из "луговой клубники". 

// небольшое отступлени по этому поводу: вообще, Википедия говорит, что она называется "лесной клубникой", хотя в лесу лично я её никогда не встречала. Маленькие сладкие ягодки с опьяняющим ароматом очень, сильно напоминающие землянику. НО, это не земляника! Всем сомневающимся совет: загуглите.

Уже на работе Она, почти с детским восторгом открывая заветное "лукошко", будто ларец с самоцветами, не меньше, торжественно произнесла: "Угощайтесь, дамочки! Варенье из клубники! Сомневаюсь, что в Москве и Подмосковье такая вообще растёт." 

Одна из коллег, собравшаяся уже попробовать угощение, подошла к банке со словами: "какая ж это клубника? не путай! это земляника! такая и у меня на даче растет!" Вторая тоже попыталась вставить что-то похожее... Но не успела! 

То, что происходило дальше, больше напоминало предвыборные дебаты, чем цивилизованный разговор. 

Из ушей у Неё повалил пар, волосы на воображаемом загривке встали дыбом. Она готова была рвать на себе рубашку, которую предусмотрительно не надела сегодня, и не только... Кричала, стучала по столу, вела себя, как помесь всех парнокопытных животных вместе взятых. Осталось только для эффектности прыгнуть на банку, как на амбразуру, закрывая её, как от обстрела, от таких обидных слов своей "широкой" спиной и надеяться, что уж она то этого точно не забудет. И решив, что такой красивый и героический поступок будет неадекватно воспринять Ее сослуживицами далеко за "дцать", Она обратилась за помощью к более авторитетному источнику, чем,  собственно, Она сама.

Википедия /Она мысленно посылала тонны благодарности её создателю/ подробно, с картинками, дала определение той самой "лесной клубнике", и даже привела приличное число отличий ее, клубники, от земляники! 

Она чувствовала себя не просто как человек, выигравший спор, а как заткнувший за пояс своих "всезнающих" коллег! и это было куда фееричнее. 

Вспыхнув от пустяковой фразы про варенье, девушка умудрилась разгореться за секунду и обрушить на, ни в чем по сути не повинных, дам весь сгусток накопившейся негативной энергии. 

кто-то бьет посуду, кто-то машет кулаками, а некоторые... защищают любимое варенье. 

поправка: 

утром следующего дня, проснувшись в другом конце города М., чувствуя невесомость и легкость, Она завтракала на маленькой кухне в одной из самых обычных московских квартир с самым необычным мужчиной. 

два какао и творог с вареньем. 

с каким вареньем? и вот тут... стопроцентное попадание в десятку. 

оно самое, моё любимое...клубничное. 

Её осторожный вопрос: "а из каких ягод варенье?" 

Его ответ: "земляничное!" 

Она: "мммм, вкуснятина!"... 

/в тот момент Она подумала: "я просто не хочу, не могу, не буду с Ним спорить. 

не хочу я Ему доказывать, что знаю, возможно, чуть больше об этом, чем Он. 

и вообще, какая к черту разница, хоть варенье из дыни пусть называет земляничным!.. 

и говорит, что помела сладкая... 

и что вино вкусное только, если этикетка у бутылки белая..."

пусть говорит все, что угодно, ведь они завтракают с Ним на маленькой кухне в одной из самых обычных московских квартир... творогом с земляничным вареньем и крепким какао. 

/и разве имеет значение то, что Она не пьёт какао?/. 

видимо, иногда женщина действительно должна тактично промолчать, не пытаясь доказать всем и каждому, а самое главное, именно Ему, что "Я ВСЕ ЗНАЮ". 

странные мы все таки существа, женщины...

«он не позвонит» или «зебра ушастая»

Она, с шумом распахнув дверь, залетела в комнату, не проронив ни единого звука, забралась в любимое кресло и посмотрела на себя в зеркало, что стояло напротив. Слова были совершенно ни к чему. В Её глазах рассыпался на тысячи солнечных искр, уходящий с такой неохотой, августовский вечер. Ей казалось, что сила притяжения и все остальные законы физики сейчас не работают.

В город тем временем незаметно прокралась ночь, в комнате с большими окнами было сумеречно и не по-летнему прохладно.

- Ты что, так и будешь молчать, звезда моя? – подруга смотрела на Неё с нескрываемым любопытством.

- Знаешь, это было самое волшебное… свидание, - прошептала Она, словно боясь говорить о «бабочках в животе» вслух, а вдруг, испугаются голоса и улетят? - А ты знала, что зебры ушастые? – вопрос прозвучал неожиданно громко,  - Я сегодня видела зебру. У них таакие уши, - потянула Она, и, не усидев в кресле, вскочила и приложила руки к ушам, изображая локаторы, - я вот не знала! они такие милые, прям как фильмах, но настоящие, и ушастые!

- Так, для обсуждения зебры и её прекрасных ушей у нас еще будет время, а сейчас скажи-ка мне, что я тебе говорила? а ты со своим: «не позвонит, он не позвонит», - подруга передразнила Её же недавний скептицизм и добавила: - хочу все знать! так как вы, без последствий друг на друга не смотрят!

Бар, затерявшийся где-то в переулках столицы внутри Бульварного кольца. 

Ночь, торопившаяся встретиться с утром так сильно, что рассвет можно было встречать уже в 03:00 по местному времени.

Город, который был как никогда бодр и даже не собирался двигаться в сторону кровати.

Люди, все без исключения выглядевшие чуть "синими" и невозможно счастливыми. 

Она стояла на танцоле, прикрыв глаза, в ушах звучал знакомый ритм, сердце билось с ним в такт. В такие моменты, Она чувствовала себя свободной, окрыленной, способной абсолютно на все.

Поворот головы – взгляд скользит мимо незнакомых лиц… Его глаза. Еще поворот, и снова они. По спине пронеслась «еле заметная» дрожь, Ей показалось, что Её изрешетил пулемет, и дышать Она тоже как-то сразу разучилась. Они смотрели друг другу в глаза и улыбались… Музыка в этот момент словно расползлась по углам и стала тише. Днём позже подруга будет в красках описывать, как это выглядело со стороны, и что это было похоже на кадр из фильма, и что наверно вот так между людьми пробегает искра, о которой все говорят, но никто никогда не видел.

Она поняла, что утонула. //люди добрые, я еще не ку-ку, но уже ко-ко, па-ра-рам, и поминай, как звали…

Всё время до рассвета, и даже чуть больше, они просидели на лестнице у входа в бар, разговаривая о самых "важных" вещах на планете: о последнем фильме, который вышел в прокат, о детских книгах, Его плавании и Её танцах, о том, почему они не виделись раньше, хотя оба часто бывают в этом баре, о планах на лето, которое так стремительно заканчивалось, и многом другом.

Утро уже давно расхаживало по городу в халате цвета неба, когда прощаясь, Он, как и полагается, попросил Её номер, и предложил уехать с Ним на «край света». Это было крайне заманчиво, но Она отказалась. Позже, засыпая на противоположном краю, пусть не света, но города, от Него, Она сказала себе: «Он не позвонит. И на этот раз, дорогая, давай без всяких греющих душу "может быть" и "а вдруг". Так было уже не раз и не два. Мы вряд ли еще когда-нибудь встретимся с Ним. Сейчас главное не думать, а это просто невозможно. Я уже совсем «сошла к нему с ума», совсем-совсем. А теперь спать».

Прошло пару дней. Она уже успела убедить себя в правдивости своих суждений, и Он позвонил.

В город к началу августа наконец-то вернулось столь долгожданное лето и решило порадовать москвичей и не только невозможной жарой. Солнце плавило асфальт, головы людей и мороженное.

Предложение встретиться на Арбате Её слегка удивило. Стараясь изучить этот город вдоль и поперек, Она любила выскакивать из метро в неожиданных местах и все время открывать для себя новые маршруты. Арбат в этом смысле был слишком «баянистым» и туристическим местом, где в такое время года шаркались друг о друга тучи иностранцев. Такую Москву знают все, даже те, кто «никогда не бывал в этом городе светлом», и если быть предельно откровенным, мало кто любит.

- А почему именно Арбат? – спросила Она после того, как они вышли из метро.

- Я не знаю. а где еще в Москве гуляют? – улыбаясь той самой улыбкой, от которой у Неё снова заходили «ходуном» ноги, ответил Он вопросом на вопрос.

- То есть как, где? В Москве столько мест, кроме Арбата, - Она всем и вся с пеной у рта доказывала тот неоспоримый факт, что Москва бесконечно прекрасна и никогда не знаешь, чего от нее ожидать за очередным поворотом. Но в этот раз, решив с пеной повременить, спросила:  – а ты сам здесь родился?

- Да и всю жизнь живу, но я только недавно узнал, что ночью на Новом Арбате высотки подсвечиваются,.. как-то так, - увидев ее удивленное лицо и пытаясь хоть как-то оправдаться за свою «оплошность», Он пожал плечами и они оба рассмеялись, - покажешь мне Москву?

- А ты научишь меня плавать, – подмигнула Она в ответ.

Вечер казался тягуче-ленивым и сладким, словно облитым солнечным сиропом, даже шершавый и вечно горланящий Новый Арбат. Машины жужжали и шелестели колесами в тот вечер как-то по-особенному, без рывков, запаха жженой резины и истеричных визгов моторов. Они все шли и шли, не замечая ничего вокруг и рассказывая друг другу о книгах, которые читали, странах, в которых успели побывать, о маленьких мечтах и больших планах, про университет и как круто иметь чуть-чуть сумасшедших друзей, про детство, Москву и «как я провел это лето».

- А ты ЧМ смотрел?

- Футбольный? конечно! Мы в Испании с друзьями отдыхали в это время, в Барсе!

- Это даже забавно, и я в Барсе! Я после этой поездки стала если не фанатом, то по крайней мере явным поклонником футбола.

- Ого! Европейская культура просмотра матчей – это вообще целый ритуал, там даже в барах смотреть интересно, а про стадионы я вообще молчу! 

...

- Ты у Пьюзо читала что-нибудь?

- «Крестный отец» меня потряс! Книга тяжелая для меня, но я ее проглотила за пару дней, мне кажется. Он так красиво описывает Италию, ты как будто привкус пармезана во рту ощущаешь сразу и запах апельсинов. 

- У него около 10 книг о мафии написано, кстати, помимо «Крестного отца». А Ты знаешь, кто был первым Доном итальянской мафии?

- Нет.

- Папа Римский.

- Да ладно? – она искренне удивлялась, смеялась и слушала Его с нескрываемым интересом.

Ощущение легкости и крыльев за спиной появилось сразу, как только они встретились и с каждым шагом только возрастало. «А ты знаешь?», «я кстати недавно видела»,  «я тут читал на днях»… разговор не прекращался ни на секунду, а когда оба внезапно замолкали, казалось, что сам город разговаривал с ними, подкидывая все новые и новые темы.

Арбат был давно позади, свернув в сторону от Краснопресненской набережной, Они также незаметно дошли до Московского зоопарка.

- Ты там был? – мотнув головой в сторону зоопарка, спросила Она и глаза у Неё, как у ребёнка, вдруг округлились от возбуждения и интереса.

- Где? В зоопарке? Да, только очень давно, еще в детстве.

- А я ни разу. Он большой?

- Зоопарк? А давай пойдем и посмотрим, большой он или нет, - взяв Её, как маленькую, за руку, Он уже прокладывал им дорогу в сторону входа.

- Мы правда идём в зоопарк? Ты серьёзно?! Нет, подожди, что прям вот туда?! Ты не шутишь?!

Они уже стояли у кассы, а Она всё не верила в происходящее. За последние годы Она настолько привыкла к тому, что Её желания были интересны лишь Ей самой, что когда кто-то вдруг решил к ним прислушаться и тем более воплотить – Она оказалась в замешательстве, приятном таком замешательстве.

Зоопарк был на ремонте и работала только малая его часть, но Её эмоций хватило бы на две больших.

- Смоотри! Это же горные козлы! Ой, какие у них рога! А там кто?! Смотри-смотри, антилопа! А ты помнишь мультик «Золотая антилопа»? А там тигр, он таким измученным выглядит.

Словесный потоп, широко распахнутые глаза, смех и радостные визги повергли в небольшое замешательство, но теперь уже Его. Её детская радость, искренняя, не прикрытая и не наигранная, идущая из самого сердца, удивляла и трогала.

Он уже не отпускал Её руки, но теперь Она тащила Его от одного вольера к другому. Белые и бурые медведи, тюлени, моржи, обезьяны, орлы и зяблики

– они останавливались, рассматривали, читали информацию о них, что-то обсуждали, смеялись, искали сравнения, вспоминали мультяшных зверей и птиц. 

- АААА!!! СМОТРИ-СМОТРИ! Это же ЖИРАФ! Настоящий! Прям настоящий жираф! И зебра! Бежим! 

- Куда?

- Как куда??? Смотреть на них! – и Она снова потащила Его за собой.

Подойдя к вольеру, Они увидели двух представителей африканской фауны, мирно себе пожевывающих местную российскую траву.

- ОНИ ТАКИЕ УШАСТЫЕ! ТЫ ЗНАЛ? Я НЕТ! А ОНИ УШАСТЫЕ ТАКИЕ! – визг-писк. Она, улыбалась, переводила взгляд с зебры на Него и обратно и все повторяла: - у них такие уши! 

- У кого? У зебры? – Он посмотрел на Неё, действительно как на 4-х летнего ребенка, и ласково притянул к себе, - нет, не знал, и Ты похоже тоже.
Она прижалась к Нему, не отрывая восторженного взгляда от животного, и сказала более спокойным тоном:

- Нет, не знала! Я их никогда в жизни не видела, только в фильмах и передачах из серии « В мире животных». Они такие милые, ведь правда? 

Его объятия подействовали как громоотвод, голос стал тише и мягче, Она перестала постоянно дергать Его за руку со словами из серии: "Пап!Пап!смотри-смотри!" В глазах появилась нежность, в движениях - плавность, ребенок в душе уступал место девушке. Она, словно морская волна в прибрежном песке, растворялась в Его спокойном нежном взгляде и уже не «бушевала» от переполнявших ее впечатлений.

- Милая-милая, только я когда на нее смотрю, вспоминаю Марти из «Мадагаскара» и все жду, что она скорчит рожу и запрыгает на задних ногах, - фразу Он заканчивал уже под Её заливистый смех.

Улицы постепенно окрашивались в рыжий. На фасадах домов зажигались вывески ресторанов и магазинов и манили случайных прохожих «заглянуть на огонёк». Сутулое небо намекало на возможность истерики со своей стороны, но намекало как-то совсем неубедительно. И вдруг, не выдержав такого непонимания и неверия, оно пролилось на город летним ливнем: кратковременным, освежающим, оставляющим в воздухе волнующий аромат каких-то неведанных цветов. Дождь крупными каплями пробежался по головам прохожих, как бы напоминая, что лето закончится очень скоро.

Она остановилась, подставила лицо дождю и закрыла глаза. Со словами: «ты точно сумасшедшая!», он схватил Её за руку и потащил под козырек крыльца какого-то офисного здания.

- Это же так здорово! Ты попробуй!
- Я не сомневаюсь, но давай лучше здесь переждем. Ты итак вся промокла уже.

Она улыбнулась, и послушно осталась стоять под навесом рядом с Ним, а пешеходы сдавали нормативы по бегу с препятствиями, спеша поскорее укрыться от небесных слёз, беспардонно запрыгивающих за ворот пиджака. 

Ливень закончился также внезапно, как и начался. Умытый город провожал солнце где-то за небоскрёбами Москва-сити, окрасив небо в перламутровые и багровые оттенки. 

Когда они уже практически подошли к переходу, чтобы спустится в метро, мимо прошёл молодой человек и очень пристально посмотрел на Неё. В следующую секунду Он уже держал Её в своих объятиях. Это было по-детски смешно, и в то же время невероятно мило. Сквозь лихорадочное биение собственного сердца, Она ощущала, как Его сердце тоже описывает кульбиты между ребрами.  Поцелуй.

- Я ведь действительно думала, что Он не позвонит, - Она посмотрела на подругу, и та увидела в Её взгляде столько счастья и столько страха.

- Зебры у Неё ушастые. Мужчины Ей звонить не будут. Звезда моя, давай посмотрим, что будет дальше. 

- Давай посмотрим, - вздохнула Она. – а зебры и правда, такие ушастые!